Воскрешение Лазаря

(43) Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. (44) И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет. (45) Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. (46) А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус.

Церковь всегда придавала очень большое значение истории воскрешения Лазаря. Она — эта история — важна потому, что Иисус явил здесь свое величайшее чудо — воскрешение из мертвых. Поучительность этого чуда боль­шая, нежели чудес исцеления калек или пробуждения ото сна, пусть и очень долгого. Еще в период раннего христианства Воскрешение Лазаря считалось прообразом Воскрешения Христа и воскресения всех умерших в день Страшного Суда. Кроме того, Воскрешение Лазаря считалось символом духовного возрож­дения, и потому в раннем церковном искусстве этот сюжет сопрягался с темой Крещения, в частности с Крещением Иисуса Христа. В живописи катакомбного периода сохранилось около 40 изображений этого сюжета. Это изображения в катакомбах Каллиста (III в.), в кубикуле Цецилии (четыре), в катакомбах на Виа Латина, в катакомбах Св. Петра и Марцелла (всего пять), Агнессы (три) и в других. Христос предстает здесь с магическим жезлом, а не с крестом (например, настенная живопись в помещении XIII катакомбы Св. Петра и Марцелла в Риме, III век).       

Иоанн рассказывает о том, что раздраженные иудеи прямо и настойчиво спрашивали Иисуса: «(24)... долго ли Тебе держать нас в недоумении? если Ты Христос, скажи нам прямо. (25) Иисус отвечал им: Я сказал вам, и не верите; дела, которые творю Я во имя Отца моего, они свидетельствуют обо Мне» (Ин. 10:24—25). Действительно, пора было явить великое чудо — и явить его при большом стечении людей: если со временем «(28) все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; (29) и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения» (Ин. 5:28 — 29), то глас Иисуса еще при его жизни должен был возродить по крайней мере одного мертвеца, уже не только погребенного, но и начавшего растлеваться. И вот, дабы развеять последние сомнения и утвердить веру в будущее воскрешение, Иисус специально выждал время — четыре дня (он находился тогда в Перее, а Лазарь умер у себя дома в Вифании), — чтобы Лазаря погребли: «(3) Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. (4) Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий. (5) Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря. (6) Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился» (Ин., 11:3 — 6). И вот, наконец, окончательное подтверждение «запланированности» чуда: «(14) Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; (15) и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали» (Ин. 11:14 — 15). В конце концов цель была достигнута: «(45) Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в него» (Ин. 11:45).

Итак, Иоанн довольно подробно рассказывает о ряде обстоятельств, связан­ных с воскрешением Лазаря: о встрече Иисуса Марфою, сестрою Лазаря, тогда как Мария оставалась дома; затем о встрече Его Мариею, припавшей к Его ногам, о Его речи и слезах, о пещере с положенным на ней камне, о самом воскрешении Лазаря, причем описывается его вид. Поначалу христианские художники передавали лишь саму суть рассказа, опуская подробности, несмотря на то что это один из самых детально описанных в Евангелии эпизодов. Лишь со временем в композицию Воскрешения Лазаря стали вводиться различные дополнительные детали и обстоятельства.

Некоторые особенности изображения Лазаря породили дискуссии о том, на чем основывали древние художники свои живописные трактовки этого еван­гельского сюжета. Характерная особенность всех катакомбных интерпретаций Воскрешения Лазаря — во-первых, значительно уменьшенная фигура Лазаря и, во-вторых, сходство ее с древнеегипетской мумией. Первое обстоятельство стало основанием предположения, не имели ли в виду ранние художники изобразить Лазаря как бы младенцем, то есть возрожденным к новой жизни? Это предположение, однако, не кажется обоснованным, поскольку мы хорошо знаем и другие примеры специального уменьшения пропорций фигур, особенно в сценах чудесных исцелений и других воскрешений. Второе обстоятельство — сходство запеленатой фигуры Лазаря с древнеегипетской мумией — породило вопрос, не опирались ли древние христианские художники действительно на древнеегипетский обряд погребения усопших, как полагал, например, Мюнтер. Хотя отрицать это полностью нельзя — в Древнем Риме были известны египетские обряды, — христианские художники, безусловно, знали и соответ­ствующую форму погребения иудеев и опирались в данном случае на непосред­ственное описание, приведенное Иоанном: «(44) И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком».

Иисус в этот период изображается молодым, безбородым, с магическим жезлом. Лазарь обычно стоит в дверях колумбария. На вопрос, свидетельствуют ли его  вертикальная поза и положение в дверях о том, что таково чисто композиционное решение художников или таким образом указывалось на то, что он уже воскрес, невозможно ответить однозначно. Определенно решить его можно было бы, по остроумному предложению Н. Покровского, исходя из того, как изображались глаза Лазаря — закрытыми, как у покойника, или уже открытыми, как у воскресшего. К сожалению, констатирует исследователь, «уяснить эту подробность на памятниках, переживших более чем целое тысяче­летие и поврежденных, невозможно» (Покровский Н., с. 251).

В живописи западных мастеров, основанной на традициях византийской иконографии, можно видеть Марию и Марфу распростертыми перед Иису­сом — они молят Его о воскрешении их брата (Джотто), хотя следует иметь в виду свидетельство Иоанна, во-первых, о том, что Иисуса вышла встречать одна лишь Марфа, «Мария же сидела дома» (Ин. 11:20), и, во-вторых, что к ногам Спасителя позже пала тоже только одна из них — на сей раз Мария (Ин. 11:32).